«От бомбежки уже никто не скрывался — умирали от голода…»

Воспоминания Юдиной (Мавлютовой) Фатимы о начале Великой Отечественной войны 1941-1945 г.

Наступило лето 1941 г. Мне исполняется 8 лет. Осенью я должна была пойти в 1-й класс школы. Выдали учебники. В июне детей работников ТЭЦ-5 отправили на дачу под Ленинградом. Прожили совсем немного, говорят поедем домой, т.к. быстро приближаются немцы к городу на мотоциклах. Переправляемся через Неву, видим окна в домах заклеены газетными полосками. Это делалось для того, чтобы при бомбежке стёкла не разлетелись. Город бомбили. Очереди разгоняли и просили идти в бомбоубежище. Там было оборудовано: скамейки, бачок с водой. Дежурные вязали перчатки для фронта с двумя пальцами. Объявляли отбой воздушной тревоги, тогда выходили. Жили мы на правом берегу Невы, недалеко от Володарского моста. Вдоль берега проходила шоссейная дорога. Вскоре по ней потянулись беженцы, на подводах дети, домашний скарб и коровы на привязи. Небо над городом защищали. Поднимали стратостаты, дирижабли. Окна вечером глухо закрывали.

В подъездах дежурили жильцы. На чердаках подростки тушили фугасные бомбы. Однажды пошла в магазин и очень удивилась, все полки были пустые.

8 сентября кольцо вокруг Ленинграда замкнулось. Началась блокада продолжительностью в 900 дней и ночей. Наша семья не сумела эвакуироваться. Не хватало ж/д билетов, а последний раз билет был, а хлебную карточку папа поехал сдавать и когда вернулся, не было билета.

Наступил голод и холод. Водопровод и канализация не работали.

Печку-буржуйку папа не доделал. «Как жить дальше?», — сказал папа. Я не растерялась, а пошла жить к Хасановым, ведь у них голландская печь. В мирное время они дружили семьями, поэтому согласились. Мама уже не вставала, открылась гангрена ноги. Её перенесли на руках. Наша семья: папа, мама, я и младшая сестра, мамин брат с женой. Дядя Галимзян – участник финской войны.

Папа вставал в 2 часа ночи, чтобы занять очередь за хлебом, хоть по карточке хлеба могло не хватить. Однажды соседка сказала, чтобы отца не отпускали, он ослаб и может не вернуться домой. Норма хлеба была 125 грамм. Очень хотелось есть, ничего кроме этого кусочка хлеба. В феврале умер папа. По-татарски совершили обряд, был мулла. Мне сказали, подойди, простись с отцом, поэтому я помню. Сознание от голода теряется. Тело папы, завернутое в байковое одеяло, отнесли в бомбоубежище нашего дома. От бомбежки уже никто не скрывался, т.к. умирали от голода. Похоронить на кладбище было очень дорого. Надо было 800 гр. хлебом заплатить. Никому это было невозможно. Потом умер дядя, его жена ушла. Мама приняла решение сдать нас в детский дом, а сама лечь в больницу. Зима, транспорт не работал, кругом сугробы. Знакомая женщина на саночках нас двоих привезла в детский дом. Нас не разлучили, я с сестрой попала в дошкольный детский дом. Там нас вылечили от дистрофии, мы смогли ходить. Стали готовить к эвакуации, шёл июнь месяц, переправа по озеру Ладога. Посадка шла под обстрелом. Зенитки отбивали атаки вражеских самолетов. В трюме мы стояли плотно, тело к телу, была сильная качка, тошнило, не хватало воздуха. Из трех судов переправились два. Один потопили. Дальше везли на машинах горящими лесами, поезда наши загоняли в тупики, в первую очередь шли эшелоны на фронт. Высадили нас на полустанке Колегово Октябрьской железной дороги. Село Колегово Ярославской области, недалеко от г. Рыбинска, небольшое, была действующая православная церковь, дом священника, дом учителя, дом фельдшера. Остальные избы заняли дети, дом директора детского дома с семьей. Работали в колхозе, драли лён.

Разбили огород. Выращивали овощи: огурцы, морковь, картошку. К осени собирали на засолку грибы, солили капусту, огурцы. Всё равно всё время хотелось есть. Ели дудки, тетюшки. На ферме турнепс. Однажды ходили на станцию 7 км, провожать эшелоны на фронт. Инструктор райкома играла на мандолине, а мы пели песни. Вот с эшелона солдат бросил записку: «Дорогие девушки, не забывайте нас, а пишите по адресу: Константин Балашов».

В те годы неполная средняя школа была, 7 классов. Я с подружкой отлично закончила 6 классов. Пришёл указ трудоустраивать в 15 лет. Нас отправили в РУ г. Рыбинска. Учителя очень нас жалели, говорили, что надо было прийти в школу, они бы нас сумели защитить. В 1950 г. с аттестатом фрезеровщик 5-го разряда, 10 человек по заявке завода «Пневмостроймашина» прибыли на завод в Свердловск. 250 человек отправили в г. Николаев на судостроительный завод, от Одессы 60 км. Девушки там вышли замуж. Парни после службы в армии вернулись в Ленинград, т.к. у некоторых нашлись дяди ли тети, родственники.

В 1955 г. я на заводе оформила вызов младшей сестре, чтобы жить и работать вместе. Работали фрезеровщиками, зарабатывали по 1000 рублей, жили в общежитии и учились.

В 1961 г. закончили вечерний политехникум, работали инженерами по холодной обработке металлов резанием.

В 1952 г. я поехала в отпуск в Татарстан, где проживал дядя – брат отца с семьей. В другой деревне тетя – сестра мамы, у неё муж вернулся с фронта. В третьей деревне жила сестра папы, 7 детей и муж участник войны. Моя любимая бабушка умерла в 1942 г., так и не дождалась нас.

По завещанию мамы я сестрой прожила дружно, друзья были общие. В 1960 г. у обеих родились дочери, водили в один садик. Сегодня у меня дочь на пенсии, внучке 30 лет, правнук и правнучка, два зятя.

У сестры дочь и сын. В семье дочери двое – сын и дочь. В семье сына двое – дочь и сын. Два правнука, школьники 1 и 2 кл., правнучке 2 года.

Сестре 16 января 2018 г. исполнилось 80 лет. Мне 1 июля 2018 – 85 лет.

Девичья моя фамилия Мавлютова Фатима. В Екатеринбурге есть городское общество блокадников. Переживших блокаду в Ленинграде наградили знаками «Житель блокадного Ленинграда» и выдали удостоверение, дающее право на льготы. Создана Книга памяти всем погибшим в блокаду. Книга хранится в библиотеке А.М. Чернецкого.